В Центральной научной библиотеке имени Вернадского чудом сохранился удивительный альбом старинных фотографий Киева, которые собственноручно снял и отпечатал замечательный киевский фотограф Франц Де Мезер, который отпраздновал бы в этом году свой 181 день рождения. Он очень любил Киев и поэтому снимал его много и скрупулезно. Фотографировал и зимой, и летом. Ходил с ассистентом, который носил огромную камеру и кассеты к ней. Фотограф взбирался на киевские холмы, бродил по берегам Днепра. Его хорошо знали в городе. Особенно извозчики, без них не обходился ни один уличный кадр. Водители кобыл толпились перед обьективом, и Франц кричал им, чтобы не шевелились. Выдержка очень длинная была. Те, что на минуту застывали как столбы, остались в истории, те же, что не выдерживали, размылись на киевском ветру, превратились в прозрачных призраков.

Я беру лупу и долго рассматриваю лица людей, изображенных на снимках. Качество отменное, ресницы видно. Мелькнула мысль: «А вдруг, родственников своих увижу, предков». И, возможно, увидел, да, жаль, в лицо их не знаю. Заглядывал в окна домов и за заборы усадеб, как там жили-были киевляне в ХІХ-м веке. Смешной Киев. Ничего не говорило о том, что с ним станет в будущем. Село — селом. Бибиковский бульвар с памятником графу Бобринскому (сейчас на этом месте Щорс гарцует) — ґрунтовая дорога, грязи — по щиколотку. Разве что университетское здание громоздкостью своей пророчило городу статус и величие.

Де Мезер приехал в Киев в 1852 году. Раньше жил на Волыни. Его отец и дед занимались фарфорово-фаянсовым производством, и их фабрика была известна в Европе своими изделиями: каминами, посудой, кафелем. Франц съездил в Вену выучился на художника. Приехав в Киев, сразу подался в Институт благородных девиц учить девушек рисованию. Учил-учил, пока не женился на одной из них. А в 1865 году открыл свое ателье. Снимал портреты киевлян и виды города. Тяжело тогда приходилось фотографам. Надо было брать кучу разрешений на сьемки в полиции. Однажды де Мезера отвели в околоток за то, что снимал эспланаду (чистое место перед крепостью). Фотограф думал, что это просто красивый пустырь, а жандармы решили, что де Мезер — турецкий шпион или польский диверсант. Только отгремело жестокое польское восстание. Для съемок видов города тоже необходимо было получить разрешение, а еще иметь и специальный допуск для фотографирования высокопоставленных особ на церемониях, парадах и прочих массовых мероприятиях. Некоторые фотографы забывали об этом и попадали в кутузку, а имущество их конфисковывали. Франц де Мезер был хитрым. Он красиво снимал город, из снимков делал роскошные альбомы в кожаном переплете и дарил их императору. Тот смотрел альбомы и думал, что губернатор молодец, так за городом смотрит, и хвалил начальника, а иногда и награждал, и в должности повышал. Фотографу тоже перепадало: то часы император подарит золотые с ключиками, то серебряную чернильницу, то звание присвоит «Фотограф его императорского двора» или еще какое-нибудь.

Губернатор в свою очередь тоже не забывал де Мезера, фотографировался у него, разрешения давал на съемки. Правда, вскоре царю надоело принимать тысячи фотоальбомов со всей империи, и он обязал заниматься этим министра императорского двора. Франц де Мезер успел надарить царю книг и имел, кроме упомянутого, еще и звание «Придворный фотограф Ее Величества королевы эллинов» (родственницы Николая II — Ольги Константиновны — жены греческого короля). Королева, поговаривали, называла Франца своим другом, но это, скорее всего, выдумка, пиар-акция фотографа. Мезер не пропускал ни одной международной выставки, получал призы и признание. Все свои регалии он использовал в рекламных целях и вскоре стал одним из самых богатых киевлян. Даже построил себе огромный четырехэтажный дом на Крещатике, который втридорога потом продал пребогатому киевскому купцу-старообрядцу Дегтяреву. Де Мезер знал и фотографировал всю киевскую элиту, это помогало ему зарабатывать до 40 и больше тысяч рублей в год. Он был членом литературно-артистического общества. Дружил с Лесей Украинкой, Львом Шестовым, Николаем Бердяевым…

А вот журналисту и писателю Куприну де Мезер не нравился. Слишком буржуазен был придворный фотограф королевы эллинов. И Куприн посмеялся над фотографом в своей «Яме», выставив фотохудожника обыкновенным порнографом: «После приезда, на другой день, он отправился к фотографу Мезеру, захватив с собою соломенную девушку Бэлу (проститутку – прим. ред.), и снялся с ней в разных позах, причем за каждый негатив получил по три рубля, а женщине дал по рублю. Снимков было двадцать». Однако ход не удался. Фотограф стал еще более популярен.

В 1918 году советское правительство объявило фотоаппараты с аксессуарами к ним предметами роскоши, подлежащими конфискации., а также запретило профессию фотографов как таковую, опасаясь шпионов и других врагов советской власти. Изъятию подвергались также и все негативы, а было их у де Мезера около двух миллионов. К старому фотографу пришли чекисты… Это был удар, которого фотограф, отметивший в 1915 году 50-летний юбилей своей фирмы, выдержать не смог и заболел. Он еще поучаствовал в создании первого фотографического института в Киеве, предоставив под учебные аудитории свои студии. А в 1922 году у де Мезера случился инфаркт и он тихо умер. Большинство его негативов погибло. А вот замечательный альбом видов Киева чудом уцелел. И цены этому альбому нет. Потому что в нем — Киев, которого нет. Исчезнет альбом — и Киев исчезнет....

Андреевский спуск и Андреевская церковь. 60-е годы XIX века.

Бессарабка. На заднем плане - здание Национального унивеситета им. Шевченко

Бибиковский бульвар (ныне - бульвар Шевченко) и описанный выше памятник графу Бобринскому.

Днепр. Выше по течению - Выдубичи и Выдубицкий монастырь

Крещатик.

Европейская площадь.

Киевский вокзал (в 1877 г. пострадал от сильного пожара и был полностью перестроен. В нынешнем виде сооружен в 1927 г. с частичной реконструкцией после ВОВ)

Николаевский цепной мост (разрушен в 1920 г.). Теперь приблизительно на этом месте располагается мост метро.

Гора Щекавица. Вид с Замковой горы